Неточные совпадения
— Ну, это, дядя, вы ошибаетесь! — начал тот не таким уж уверенным тоном. — Золота я и в царстве
небесном пожелаю, а то сидеть там все под деревцами и кушать яблочки — скучно!..
Женщины там тоже, должно быть, все из старых монахинь…
— Да так, просто. Думаю себе иной раз, сидя за мольбертом: что он там наконец, собака, делает? Знаю, ведь он такой олух царя
небесного; даже прекрасного, шельма, не понимает; идет все понурый, на
женщину никогда не взглянет, а
женщины на него как муха на мед. Душа у него такая кроткая, чистая и вся на лице.
Оленька добра, простодушна, приветлива, почти всегда весела; стыдлива и скромна, как застенчивое дитя; а рассудительна и благоразумна, как опытная
женщина; но при всех этих достоинствах никакой поэт не назвал бы ее существом
небесным; она просто — прелестный земной цветок, украшение здешнего мира.
Наталья Сергевна встретила сына и с улыбкой намекнула о его ночной прогулке; что за радость этой доброй
женщине; теперь муж ее верно не решится погрешить против сына и жены в одно время; — «впрочем, — думала она, — молодым людям простительно шалить; а как седому старику таким вещам придти в голову, — знает царь
небесный!..»
Я обнимал лишь призрак,
От
женщины, которую любил я,
Которую так ставил высоко
И на земле
небесным исключеньем
Считал, — не оставалось ничего —
Она была такая ж, как другие!
— Мой сыночек весь день мучился, — сказала Липа. — Глядит своими глазочками и молчит, и хочет сказать и не может. Господи батюшка, царица
небесная! Я с горя так всё и падала на пол. Стою и упаду возле кровати. И скажи мне, дедушка, зачем маленькому перед смертью мучиться? Когда мучается большой человек, мужик или
женщина, то грехи прощаются, а зачем маленькому, когда у него нет грехов? Зачем?
— Что ни говори, а кровь много значит. Его мать была удивительная, благороднейшая, умнейшая
женщина. Было наслаждением смотреть на ее доброе, ясное, чистое лицо, как у ангела. Она прекрасно рисовала, писала стихи, говорила на пяти иностранных языках, пела… Бедняжка, царство ей
небесное, скончалась от чахотки.
— Ты выводишь, наконец, меня из терпения, Леонид! — проговорила грозно Марья Виссарионовна. — Царь
небесный! Что я за несчастная
женщина, всю жизнь должна от всех страдать, — прибавила она и начала плакать.
Она решила сейчас же найти мужа и высказать ему всё: гадко, без конца гадко, что он нравится чужим
женщинам и добивается этого, как манны
небесной; несправедливо и нечестно, что он отдает чужим то, что по праву принадлежит его жене, прячет от жены свою душу и совесть, чтобы открывать их первому встречному хорошенькому личику.
Стол стоял в простенке между окон, за ним сидело трое: Григорий и Матрёна с товаркой — пожилой, высокой и худой
женщиной с рябым лицом и добрыми серыми глазами. Звали её Фелицата Егоровна, она была девицей, дочерью коллежского асессора, и не могла пить чай на воде из больничного куба, а всегда кипятила самовар свой собственный. Объявив всё это Орлову надорванным голосом, она гостеприимно предложила ему сесть под окном и дышать вволю «настоящим
небесным воздухом», а затем куда-то исчезла.
Иван Ксенофонтыч. Что я слышу! Громы
небесные! И вы не поразите эту
женщину!
Обязанность соединять мужчин и
женщин не доверяется никакой другой
небесной главе, Сам Святой Благословенный делает это, ибо Он один умеет делать это надлежащим образом» — Zohar, I, 85b (I. de Pauly, I, 493) — «Равви Авва говорит: счастлива судьба праведных, души которых окружают святого Царя прежде своего схождения в этот низший мир.
Небесный огонь бога опалил
женщину, и она погибла.
— Ангелы
небесные! — воскликнула майорша и, прижав к своим губам руки попадьи и Синтяниной, впилась в них нервным, прерывистым и страстным поцелуем, который, вероятно, длился бы до нового истерического припадка, если б отец Евангел не подсунул шутя своей бороды к лицам этих трех скученных
женщин.
«Так, тайна и таинство истинной любви в том, чтобы взаимно помогать друг другу восстановить каждому в себе андрогина как целостного и чистого человека, который не есть ни мужчина, ни
женщина, т. е. не нечто половинчатое» [Там же, с. 392.]. «Андрогин обусловлен присутствием
небесной Девы в человеке, а ее присутствие обусловлено пребыванием в нем Бога.
Без понятия андрогина остается непонятной центральная идея религии — идея образа и подобия Божия» [Там же, с. 190–191.]. «
Небесная София (идея) была помощницей первозданного человека, не бывшего ни мужчиной, ни
женщиной; через свой союз с нею — который, следовательно, не мог быть половым — он и должен был упрочить андрогина и уничтожить в себе возможность стать мужчиною или
женщиною.
«Христос на кресте освободил наш девственный образ от мужчины и
женщины и в божественной любви обагрил его своей
небесной кровью» [Там же, с. 101.].
«До своей Евы Адам был сам непорочной Девой, не мужчиной и не
женщиной; он имел в себе обе тинктуры — ту, что в огне, и ту, что в духе кротости, — и, если б только он устоял в испытании, он мог бы сам рождать в
небесном порядке без разрыва.
Я не встречал еще той
небесной чистоты, преданности, которых я ищу в
женщине.